Сестришке я за тебя любую тварь порву

А я гадал весь день: к чему рвались крючки
К чему дыра в садке? Дома я понял-таки
У дощатой стены ночь на корточках сидя
Были слепы глаза , а теперь они видят
Как дороги эти бедра, что сплели паутину
Узорами, в ней дрожащие выдохи стынут
И вторят им вереницы ударов сердца
Смотри стерва что ты порвала бегством
Молчит камыш, над степью чёрный купол
Ещё минута - моток веревки стукнул в ухо
Об брюхо лодки в уключины уселись весла туго
Пора за блудной туда, где пьяно и людно
Продираясь сквозь пляски, визгливые свары
Круги хороводов орущих в пьяном угаре
Через звериный разгул хмельного крика и смрада
Сквозь людскую толпу - дурное дикое стадо
Блесни на миг среди душ прелых
Ведь ты всегда в этом костре ярче всех горела
Хотя бы голос твой, взмах руки, колени
В ответ мелькают блики, силуэты, тени

Впопыхах, с хрипом дыхания
С пленной на руках, с её бранью пьяной
С её локтями, связанными за коленом
Узами и горьким пленом
В ней из бегов до берега, где река
Могла бы их оберегать наверняка
От упрека прохожих на пути
Громко встревоженных воплями: отпусти
вот он отчалил, она бьется отчаянно
Об борта лодки плечами
Изо рта в порыве рвотного рычания
Клонит голову над гладью, жалея нового платья
Пришла в себя, улеглось И давай опять: Оставь меня, брось
В городе дамы нарядные лезут в толпу сплошную
А ты всё: Ну их, вцепился в сестру родную
Там румянами одна аж сияет вся
Ну зачем ты со мной нянчишься, с пьяницей
Уже бы задушил, утопил, без разницы
В этой глуши мне среди людей нравится
Заметила его глаза залитые потом
Услышала свою речь пьяную с икотой
Потом сонно сипло "Барыню" затянула
Смолкла, сникла, на полуслове уснула
И он был рад себя всего тратить, ради того
чтоб любоваться ею в нарядном платье
С детства знакомой, скоро с дрожью и с томной
Тесно лягут рядом, дома

Оглушая тишиной тихого омута
Ослепляя красотой грозового облака
Из глуши к большим огням города
Веселье сюда так и тянет волоком
Оглушая тишиной тихого омута
Ослепляя красотой грозового облака
Прячь меня, словно петлю за воротом
От тех рук, что уведут в родное логово